You can't quit, until you try.
Давным-давно, в далекой снежной стране, где по улицам ходят медведи (это вроде больших мохнатых свиней, только куда хуже) и нападают на первого встречного, как самурай с новым мечом, в большом лесу родилось хвойное деревце, по типу бонсая, только конусовидное. Родилось и жило себе, среди себе подобных, но, в отличии от правильных бонсаев, стройным и прямым росло. И дожило до одной зимы, которая в той стране длиться не меньше восьми месяцев. И в ту зиму шел по лесу злобный коварный ёкай, неся на поясе серп острый, а в глазах огонь недобрый. Увидал он бонсай и решил, что с помощью его он сможет провести хитрый ритуал и похитить души всех детей этой страны. Обрадовался коварным замыслам своим и стал лапками снег рыть, выпавший в ту пору. Но, то ли снега было больше, чем думал ёкай, то ли бонсай вырос уж очень большой (в той стране все было большое, даже мохнатые свиньи), но никак не мог злодей дорыть до корней, дабы срезать дивной стройный бонсай. Пока он рыл, мимо проходил монах буддистский с посохом и узрел нечестивца. Обратился он к нему с речью праведной, чтобы образумить и наставить на путь истинный - дабы не резал он бонсай под корешок, а хотя бы пенек бабушкам на посидеть оставил. Да ёкай оказался злостным и вместо того, чтоб покаяться и свалить с миром, стал монаха всяческими нехорошими словами посылать и даже жест неприличный лапой показал (а может и двумя, но об этом история умалчивает). Монах от такой наглости прибалдел, а ёкай в это время до основания бонсая и добрался. Достал свой серп и стал пытаться срезать его, да деревце даром что неразумное, но все же беспокоилось за неповинные детские души. Да и инстинкт самосохранения сработал. Не поддавалась кора твердая и древесина волокнистая - серп хоть и острый, но зубчиков-то нет. Пока пыхтел ёкай под бонсаем, монах-то взял свой посох покрепче, да пошел к императору той страны докладывать о бесчинствах, творящихся у него почти под носом. Ёкай же тем временем пилил стройный бонсай, твердо намереваясь исполнить задуманное и в перерывах потирая лапки. Долго шел монах, позвякивая посохом, но дошел он до столицы империи, прошел, как положено, девять залов и двадцать восемь стражей, да попал к императору. Рассказал он ему о коварном плане ёкая, разгневался император подобному поведению и собрал он быстро свиту (четыре дня - рекордные сроки!), чтобы лично пресечь проделки бесовского создания. И вот, император в окружении священнослужителей, телохранителей и армии прибыл к бонсаю, в тот момент и павшему в неравном бою с серпом ёкая. Встал император обращаясь к ёкаю, порицая и осуждая его. Тот же оказался еще и наглым и императора тоже хотел послать нехорошими словами, да лапками жест непристойный сделать, он побоялся. А то армия императорская на него как-то недобро косилась - дай только повод, да и изрубят его самураи в суши своими катанами. Разгневался император от наглости и невежества проявленного - как это так, ёкаю сам император прилюдно выговор делает, а тот и в ус не дует. Но на то он и император был, чтоб мудрым быть и не делать поспешных решений. Собрал он своих священнослужителей, монахов да мико, и спрашивает, как ёкая остановить.
Подумали монахи и говорят императору: мол, подождите пока он начнет ритуал творить, а там мы его и прищемим. Согласился император и стали они ждать. Ёкай-то обрадовался, думал что все, победа его, однако видит, что армия не уходит, но и мешать ему никто вроде не собирается. Почуял неладное, да и затянул ритуал на три дня и две ночи. Следили за ним самураи, надеясь подловить на каком неуважении императору, да наглец все четко делал, слова читал с завидной дикцией и громкостью, чтоб ни один, даже глухой, не ослышался, не придрался. Куда там легендарному оратору Ле Ви Тану... Вот уже начали над землей носиться духи-призраки, готовые души детские светлые выкрасть, да и прищемили тут монахи зазевавшегося ёкая. Омотали его священной гирляндой о огоньках четырех цветов, символизируя единение стихий, да и примотали к бонсаю, удерживая его. На верхушку они посадили звезду небесную, дабы свет её держал Ёкая навеки. И молвили они, что пока хотя бы в одном доме империи в определенный день будет стоять подобное дерево, прославляющее победу монахов над ёкаем, до тех пор души детей будут в безопасности. С тех пор по всей стране зимой украшают деревья звездами и огоньками, памятуя подвиг священнослужителей.
(З.Ы. Пасиба Урук-хаю за ОГРОМНУЮ помощь в написании. Фактически, текст ему и принадлежит)))
Подумали монахи и говорят императору: мол, подождите пока он начнет ритуал творить, а там мы его и прищемим. Согласился император и стали они ждать. Ёкай-то обрадовался, думал что все, победа его, однако видит, что армия не уходит, но и мешать ему никто вроде не собирается. Почуял неладное, да и затянул ритуал на три дня и две ночи. Следили за ним самураи, надеясь подловить на каком неуважении императору, да наглец все четко делал, слова читал с завидной дикцией и громкостью, чтоб ни один, даже глухой, не ослышался, не придрался. Куда там легендарному оратору Ле Ви Тану... Вот уже начали над землей носиться духи-призраки, готовые души детские светлые выкрасть, да и прищемили тут монахи зазевавшегося ёкая. Омотали его священной гирляндой о огоньках четырех цветов, символизируя единение стихий, да и примотали к бонсаю, удерживая его. На верхушку они посадили звезду небесную, дабы свет её держал Ёкая навеки. И молвили они, что пока хотя бы в одном доме империи в определенный день будет стоять подобное дерево, прославляющее победу монахов над ёкаем, до тех пор души детей будут в безопасности. С тех пор по всей стране зимой украшают деревья звездами и огоньками, памятуя подвиг священнослужителей.
(З.Ы. Пасиба Урук-хаю за ОГРОМНУЮ помощь в написании. Фактически, текст ему и принадлежит)))
))